спектакль Ножи в курицах, или Наследие мельника Львов 2025-12-07 18:00 Львовский академический театр им. Леся Курбаса
- Перевод с английского — Олекса Негребецкий
- Режиссер — Владимир Кучинский
- Художник-постановщик — Владимир Стецькович
- Художник по костюмам — Юлия Рыбка
- Пластика — Ольга Семешкина
Ножи в курах, или Наследие мельника
«Теперь я знаю, что должен найти название и для себя. Должен смотреть внимательно на каждый пустяк… И тогда Бог наградит меня. Так я лучше познаю и мир, и Бога, – примерно так можно было бы сформулировать внутреннее состояние молодой женщины, главной героини спектакля. Она странная, упрямая, молчаливая и в то же время очень чувствительная. Она словно учится миру заново – не из-за чужих слов, а из-за собственных названий, которые «втыкает» во все вокруг так же уверенно, как нож в живот курицы. Ее удивительная «игра с названиями» – это не просто причудливая привычка, а путь к самопознанию, попытка наконец-то назвать себя и увидеть, кем она является на самом деле. В спектакле разворачивается процесс ее медленной, болезненной идентификации – от бессловесной «крестьянки» к человеку, который начинает произносить собственно «я».
Текст Дэвида Гарровера – это история-треугольник, в которой сходятся трое: Молодая женщина, ее муж-мельник и писарь, становящийся чужестранцем и соблазнителем одновременно. Этот треугольник густо нашпигован смыслами –. вымышленными, полуосознанными, очень реальными. Если посмотреть с одной стороны, перед нами поэтическая драма о любви, измене и одиночестве; если изменить ракурс – возникает почти лингвистическая история о том, как слово может уничтожать, покорять и одновременно увольнять. Гарровер создает мир, где алогизмы, символы и намеки сплетаются в поэтическую, иногда инфернальную ткань. Это текст, из которого можно составить десятки разных пазлов – все зависит от того, где поставить акценты, что подсветить, а что оставить в тени.
Режиссера Владимира Кучинского давно интересует мистическая природа театра, его ритуальная основа. Но именно в этой британской драме его особенно привлекает не абстрактная «мистика», а очень земная, живая природа человеческих отношений, перемен, внутренних трансформаций. Вместо того чтобы «расчленить» пьесу, разложить ее на четкие тезисы и объяснения, режиссер выбирает другой путь – так называемый «театр на коврике». Здесь и сейчас, в пределах одного вечера, трое актеров существуют в пространстве пьесы почти как музыканты импровизационного джаза: что-то усиливают, что-то смещают, что-то вдруг отпускают. В следующий раз история уже будет звучать несколько иначе. с другими акцентами, другим внутренним лидером в этом треугольнике.
Такой подход дает актерам не только техническую свободу, но и глубокую внутреннюю возможность развивать саму пьесу изнутри. В их взаимодействии можно почувствовать ритмы алеаторического джаза: кто-то берет на себя инициативу, кто-то отступает, кто-то внезапно срывает» установившуюся схему. Режиссер будто отпускает свою троицу в пространство притчи, но одновременно отпускает их в глубь их собственных тьм – как в лес, как в водоворот, как в черное вспаханное поле. Именно это поле, на первый взгляд чужое и враждебное, в конечном итоге становится и ловушкой, и точкой прорыва для Женщины, которая сначала упорно утверждает: «Я – не поле». Из-за возражений, через «не» она постепенно приближается к самому главному слову, которое должно произнести о себе.
В этой постановке нет внешнего блеска или умышленной «актуализации» сюжета под конкретные новости дня Однако она болезненно современна именно тем, что говорит о человеке, который живет между чужими определениями и наконец-то решается искать собственно. Об отношениях, в которых удобство и привычка долго выдаются за любовь. О языке, который можно превратить как в инструмент власти, так и на путь к свободе. «Ножи в курах, или Наследие мельника» в театре им. Леся Курбаса – это спектакль, где каждый зритель невольно спрашивает себя: а как я называю окружающий мир и себя самого? И чьи это слова – действительно мои, давно ли одолжены у кого-то другого?
